Из телевидения он создал американский Бродвей в самом лучшем смысле этого слова. Творил прямо у всех на глазах. Исполнял любую мечту любимых артистов. Вот хотят они спеть, сыграть эту песню, западный хит, — пожалуйста. Хотят перевоплотиться в необыкновенного странника или ковбоя — пожалуйста. Станцевать так, что у зрителей голова закружится, — и это пожалуйста, нет проблем. Из каждого бенефицианта (а самой любимой его была, конечно, Людмила Гурченко) он доставал Чарли Чаплина, не меньше. И этим чаплианством занимался с таким удовольствием, казалось, легко и изящно. Вот так устроил блистательный бенефис будто бы уже забытому Мартинсону, почти запрещенному Крамарову. А что он сделал с Гурченко, с Голубкиной, с Ширвиндтом, с Джигарханяном, с Марисом Лиепой — ну просто чудо чудесное!
Гинзбург создавал нам праздник, вот так. На фоне бесконечного «Ленинского университета миллионов», той самой программы «Время», где это всё о нем и немножко о погоде, шла «Кинопанорама» с Каплером, Гердтом и потом уже с Эльдаром Рязановым, «Театральные встречи», «Что? Где? Когда?» с КВНом. И он, Гинзбург, со своими сказками, ставшими былью, шедеврами советского ТВ. Голливуду и не снилось!
